Мы вот с Колькой в Лондоне почти хикковали. И моя воля бы, я бы хикковала весь век, не выходя из комнаты. Я так устала все везти на себе с 15 лет, так не хочется ничего делать. И я с таким удовольствием занимаюсь ничем, что век бы так жила. Не выходя из комнаты, между стеной и стулом...
Самый же пик хиккования пришелся на самый жесткий период депрессии -- с мая по ноябрь 2008 года. В это время я вообще не выходила из дома. Один раз в неделю на мероприятие. Там я бродила, как тень, с невидящим лицом, не могла улыбаться -- у меня из-за депрессии пропала мимика. Я тогда вообще ничего не делала с собой в плане косметологии, в Сириус я зачастила гораздо позже. И то, что случилось, называется, по научном, как потом выяснилось, травматическая маска. По простому -- окаменела с горя. Нету мимики. Физически не могу улыбнуться.
Спасибо Мамонтову - он тогда что-то понял, не наезжал, помощница, которой я отдавала часть зарплаты, собирала информацию, а я переписывала за нее. Так я смогла не умереть с голоду и не вылететь с работы.
Только потом я осознала, как я тогда серьезно заболела. До того мая у меня не было ни одного седого волоса. К ноябрю 2008 поседел весь пробор. Предлагали лечь в больницу, но я не могла - - больничный всего 12 процентов зарплаты, а мне надо было себя кормить. Любимый Коля мне тогда не оставил ни копейки, лечением моим не занимался. Вместо того, чтобы вытягивать меня, как я в свое время -- вытягивала из хиккования, жизни между стеной и обеденным столом -- его, поехал проверять здоровье в Швейцарию сам.
Как-то раз ко мне пришла психотерапевт. Пришла сама, потому что я выходить из дома не могла. Надо, - говорит, -- все-таки что-то есть... Потом посмотрела искоса, с испугом: "Так из дома и не выходите?". И замолчала, о чем-то думая. Думала, сдавать меня в больницу или нет. Потому что человек не ест, не спит и из дому не выходит. До этого ужаса я дома почти не бывала, тусила по всем тусовкам, кино-рестораны-рауты, поездки. Я и представить себе не могла, что может быть так хуево, когда вообще тусоваться не захочется.
Такая депрессивная история, реакция на потерю близкого -- запереться дома, не выходить, из под одеяла не вылезать. Вот у погибшего, как выясняется, жена четыре года назад умерла, он тоже захикковал из-за этого. Другой хикковал, когда потерял социальный статус, сенаторство, жена бросила, дети морды воротят -- тоже заперся дома, перестал мыться, ходил тропой от стола к дивану...
Самый же пик хиккования пришелся на самый жесткий период депрессии -- с мая по ноябрь 2008 года. В это время я вообще не выходила из дома. Один раз в неделю на мероприятие. Там я бродила, как тень, с невидящим лицом, не могла улыбаться -- у меня из-за депрессии пропала мимика. Я тогда вообще ничего не делала с собой в плане косметологии, в Сириус я зачастила гораздо позже. И то, что случилось, называется, по научном, как потом выяснилось, травматическая маска. По простому -- окаменела с горя. Нету мимики. Физически не могу улыбнуться.
Спасибо Мамонтову - он тогда что-то понял, не наезжал, помощница, которой я отдавала часть зарплаты, собирала информацию, а я переписывала за нее. Так я смогла не умереть с голоду и не вылететь с работы.
Только потом я осознала, как я тогда серьезно заболела. До того мая у меня не было ни одного седого волоса. К ноябрю 2008 поседел весь пробор. Предлагали лечь в больницу, но я не могла - - больничный всего 12 процентов зарплаты, а мне надо было себя кормить. Любимый Коля мне тогда не оставил ни копейки, лечением моим не занимался. Вместо того, чтобы вытягивать меня, как я в свое время -- вытягивала из хиккования, жизни между стеной и обеденным столом -- его, поехал проверять здоровье в Швейцарию сам.
Как-то раз ко мне пришла психотерапевт. Пришла сама, потому что я выходить из дома не могла. Надо, - говорит, -- все-таки что-то есть... Потом посмотрела искоса, с испугом: "Так из дома и не выходите?". И замолчала, о чем-то думая. Думала, сдавать меня в больницу или нет. Потому что человек не ест, не спит и из дому не выходит. До этого ужаса я дома почти не бывала, тусила по всем тусовкам, кино-рестораны-рауты, поездки. Я и представить себе не могла, что может быть так хуево, когда вообще тусоваться не захочется.
Такая депрессивная история, реакция на потерю близкого -- запереться дома, не выходить, из под одеяла не вылезать. Вот у погибшего, как выясняется, жена четыре года назад умерла, он тоже захикковал из-за этого. Другой хикковал, когда потерял социальный статус, сенаторство, жена бросила, дети морды воротят -- тоже заперся дома, перестал мыться, ходил тропой от стола к дивану...