«Минаев Live»
— Когда я была в суде, отсматривалось видео «Минаев Live». Комментарии Минаева совершенно не сходятся с изображением. И видео, что показывали, — это не оригиналы, а копии.
Стоит клетка, а напротив — экран. Я сижу сбоку, судья сидит полулежа и два прокурора, две дамы, крупные такие, сидят полулежа на скамейках, им неудобно смотреть спиной к изображению.
Плохо видно, копия не очень хорошая. Половина кадра — то, что снято откуда-то сверху, что происходило на улицах Москвы, а половина кадра — сидит развалившись в футболке такой веселый Минаев, напротив него — как струна, сидит Марат Гельман, как бы оппонент.
— Вот пара фраз из комментариев Минаева с той трансляции:
«Основная цель митинга — стояние на Каменном мосту и прорыв», «Они прорвали оцепление и идут на Кремль».
— Ну какой Кремль, к чертовой матери! Они шли к кинотеатру «Ударник». Я услышала такую фразу в его комментариях: «Ну молодцы все-таки полицейские, очень мирно все делают, потому что в другой бы стране уже водометами бы их разогнали».
(Отступление. «Я сейчас читаю показания свидетелей. Это была абсолютно мирная демонстрация, был теплый день, шли люди, гуляли с маленькими детьми, с колясками, с собаками… Все указывают на то, что были провокаторы. Вот одно из свидетельских показаний: «Я видела, как над толпой «Ударника» появился дым, слышала, как люди начинали кричать, когда змеей в толпу врывался клин омоновцев в блестящих на солнце шлемах. Из толпы на набережную периодически выбегали люди в изодранной одежде и с ранами. Я видела человека со сломанной или сильно вывихнутой левой рукой, он не мог ею пошевелить и сказал, что это его так дубинкой ударили. Видела, что полицейские врываются в ряды демонстрантов и начинают их бить. Видела человека с залитым кровью лицом. Рядом с нами стояла семья с маленьким семилетним ребенком. Ребенок плакал от страха, мать — от ужаса. Мы хотели уйти через Лужков мост, но неизвестно откуда цепь ОМОНа вдруг заблокировала выход к мосту и рамкам».
Я еще до суда была в Фотоцентре, видела съемки крупным планом: фото и видео. Валяется кабинка туалета, и растеклись фекалии по асфальту. И девочку тащат лицом по этим фекалиям, у нее задралась маечка, сиськи голые, и ее за ноги тащат два огромных озверевших мужика. Крупным планом мужик. У него лицо… так в плохих фильмах играют фашистов. Это неправильно так играть. Озверевшая морда огромного мужика бьет в пах мальчика, валяющегося на асфальте и избитого дубинкой. Старая женщина, которую дубинкой бьют по голове. Такое я видела только в городе Брюгге в музее Мемлинга, там средневековая казнь, вот там такие картины.
— А эти фото и видео из Фотоцентра не отсматривались в суде?
— Нет, этого нету на суде».)
Комментарии Минаева меня ужаснули.
— А как-то объясняли следователи, прокуроры, почему отсматривается именно эта пленка? Суду же нужно смотреть, что на площади было, а не на Минаева в студии.
— Нет, нам не объяснили.
— Как реагировали на реплики Минаева судья, прокуроры?
— Никак. Вот как лежали, так и лежали…
— А зал как реагировал на его реплики?
— Ну что вы, мы все были тише мыши. Я уже знаю эти дела — выгонят и все. А еще, не дай бог, из-за меня маму чью-нибудь выгонят. Все, что наговорил Минаев в комментариях, хотя они абсолютно расходятся с видеорядом, пойдет в обвинение. Я не знаю, чем он за это расплатится. Если он действительно верующий человек, как он перед Богом ответит: я посадил 12 человек в тюрьму ни за что ни про что. Он-то знает, что это были мирные граждане, ни в чем не виноватые.
— То есть вы думаете, что если бы не было комментариев Минаева, то по-другому бы реагировали и прокуроры, и следователи, и судья?
— Это доказательства. Это доказательства, которые приравниваются к факту. И его комментарии прилагаются к его съемкам. По всему видно, что суд как бы на стороне обвинения.
«На нем креста нет!»
— В перерыве, когда я вышла из Мосгорсуда, совершенно пораженная несовпадением комментариев и видео и того, что я видела в Фотоцентре, и почему это не показывают в защиту, а в обвинение идет пленка «Минаев Live», — ко мне подошел кто-то из журналистов с вопросом: «Как вам Минаев, его комментарий?» Я сказала: «На нем креста нет». Через несколько дней мне домой звонок: «Это кто? Ахеджакова? С вами говорит пресс-секретарь Минаева». Я говорю: «Как тебя, детка, зовут?» Он говорит: «Андрей. Сейчас я вас соединю с Сергеем Сергеевичем, и вы, пожалуйста, — это он мне говорит, — когда я вас соединю, представьтесь».
Через несколько дней мне домой звонок: «Это кто? Ахеджакова? С вами говорит пресс-секретарь Минаева». Я говорю: «Как тебя, детка, зовут?» Он говорит: «Андрей. Сейчас я вас соединю с Сергеем Сергеевичем, и вы, пожалуйста, — это он мне говорит, — когда я вас соединю, представьтесь».
Дальше долго жду, чтобы представиться Минаеву, потому что он меня, наверное, не знает. Я теперь его знаю, раньше не знала. Дальше звонит пресс-секретарь Андрей и говорит: «Вы знаете, он в Париже, я не могу его отловить». Я говорю: «Лови, детонька, я жду». На другой день опять пресс-секретарь Минаева Андрей звонит и говорит: «Вы знаете, он за ночь переехал в Испанию, я его сейчас найду в Испании». Я говорю: «Давай ищи, детка, поговорю с Минаевым». Нету. В Испании тоже не нашли мы его. Хотя каждый раз мне было сказано: «Только смотрите, представьтесь, когда он будет с вами говорить». Наконец через два дня мне звонит сам и говорит: «Это Ахеджакова Лия?» Я говорю: «Да». Сказал, что это Минаев, и говорит, что я сказала, что «на нем креста нет»… Где-то Минаев это отловил, будучи в таких поездках замечательных. Я говорю: «Да, вы знаете, я считаю, что на вас креста нет». Разговор был недолгий. Он сказал: «Я бы всех «белоленточнико» стрелял». «Почему?» — я спросила. Я назвала «белоленточников», среди которых замечательные люди — Эльдар Рязанов (мой друг), Воинов, я назвала очень многих актеров, писателей…