Детское
Дмитрий Быков
Мы в тоске блестим очками, морщим маленькие лбы:
что ты можешь с хомячками против пули и трубы?
03.03.2014
Как боится Лешу Вова, наш дворовый гегемон!
Вове сразу же фигово, чуть увидит Лешу он.
Он бросается, как кошка, на отца его и мать,
чуть во двор выходит Лешка даже просто постоять.
Лешка руки поднимает, как милиция в Крыму,
вообще не понимает, что он сделал и кому.
А Володя, как в эфире, возбуждает большинство:
запереть его в квартире, замочить его в сортире,
оторвать ему четыре все конечности его!
Вова сделает, что скажет, наш дворовый генерал.
Скажем, был у Леши гаджет — он и гаджет отобрал!
Уронил и ноги вытер об растресканный уже,
чтоб не вылез Леша в твиттер и не смел писать в ЖЖ.
Просто взял и отнял гаджет, прямо жулик, прямо вор.
Все сказали: ну и гад же! (Но не вылезли во двор.)
Ты же с ним умеешь еле, хоть умеет и дебил;
ты ж не Митя, в самом деле (он-то гаджеты любил!).
Мы любили лазать с Лешей на чердак или в подвал,
потому что он хороший: тырить деньги не давал.
Чуть порвут ребенку свитер иль отнимут десять рэ —
Леша сразу пишет в твиттер, чтобы знали во дворе.
А сегодня стало плоше, и защиты больше нет —
и во двор не выйти Леше, и отняли интернет.
Вова мается полгода, Лешу сильно не любя.
Леша вышел из народа — Вова вышел из себя.
Аж краснеет, верьте слову, будто овощи в борще…
И при этом Леша Вову не боится вообще.
Смело глазки поднимает, говорит: «Ну че, старик?»
Весь наш двор не понимает, кто такой за ним стоит.
Он безбашенней, чем Кашин. Двор опасен, жизнь груба,
а Володя очень страшен: у Володи есть труба!
Он взмахнет своей трубою, олимпийский наш герой, —
разбегаются гурьбою даже взрослые порой.
Вова горд своей когортой. Вова хочет Третий Рим.
Ну не третий, ну четвертый. Для начала хочет в Крым.
Этим Крымом прямо бредит, и считают во дворах,
что ведь он туда поедет! Кто удержит-то? Барак?
Есть барак у нас в районе, все вмешаться норовит.
На гламурном нашем фоне он имеет бледный вид.
Кошки шастают по крову, поднимаются дымы…
Как там все боятся Вову! Больше, кажется, чем мы.
Есть солдатики у Вовы, есть пластмассовый «калаш»,
мы его всегда готовы, так как это символ наш,
и дубинки есть, и пули, настоящие почти,
а у Леши, кроме Юли, только в клетке хомячки.
Мы в тоске блестим очками, морщим маленькие лбы:
что ты можешь с хомячками против пули и трубы?
Чуть посмотрит он сурово на дворовый наш народ…
Но боится Лешу Вова, и никак наоборот.
Он идет, считая гроши, в окружении шпаны,
и у всех при виде Леши сразу полные штаны.
И напрасно повторяют, что они хотят добра,
и напрасно уверяют, что они полны бабла.
Пятый век ничто не ново в нашей сказочной стране…
Почему боится Вова?
Объясните, дети, мне!
Как боится Лешу Вова, наш дворовый гегемон!
Вове сразу же фигово, чуть увидит Лешу он.
Он бросается, как кошка, на отца его и мать,
чуть во двор выходит Лешка даже просто постоять.
Лешка руки поднимает, как милиция в Крыму,
вообще не понимает, что он сделал и кому.
А Володя, как в эфире, возбуждает большинство:
запереть его в квартире, замочить его в сортире,
оторвать ему четыре все конечности его!
Вова сделает, что скажет, наш дворовый генерал.
Скажем, был у Леши гаджет — он и гаджет отобрал!
Уронил и ноги вытер об растресканный уже,
чтоб не вылез Леша в твиттер и не смел писать в ЖЖ.
Просто взял и отнял гаджет, прямо жулик, прямо вор.
Все сказали: ну и гад же! (Но не вылезли во двор.)
Ты же с ним умеешь еле, хоть умеет и дебил;
ты ж не Митя, в самом деле (он-то гаджеты любил!).
Мы любили лазать с Лешей на чердак или в подвал,
потому что он хороший: тырить деньги не давал.
Чуть порвут ребенку свитер иль отнимут десять рэ —
Леша сразу пишет в твиттер, чтобы знали во дворе.
А сегодня стало плоше, и защиты больше нет —
и во двор не выйти Леше, и отняли интернет.
Вова мается полгода, Лешу сильно не любя.
Леша вышел из народа — Вова вышел из себя.
Аж краснеет, верьте слову, будто овощи в борще…
И при этом Леша Вову не боится вообще.
Смело глазки поднимает, говорит: «Ну че, старик?»
Весь наш двор не понимает, кто такой за ним стоит.
Он безбашенней, чем Кашин. Двор опасен, жизнь груба,
а Володя очень страшен: у Володи есть труба!
Он взмахнет своей трубою, олимпийский наш герой, —
разбегаются гурьбою даже взрослые порой.
Вова горд своей когортой. Вова хочет Третий Рим.
Ну не третий, ну четвертый. Для начала хочет в Крым.
Этим Крымом прямо бредит, и считают во дворах,
что ведь он туда поедет! Кто удержит-то? Барак?
Есть барак у нас в районе, все вмешаться норовит.
На гламурном нашем фоне он имеет бледный вид.
Кошки шастают по крову, поднимаются дымы…
Как там все боятся Вову! Больше, кажется, чем мы.
Есть солдатики у Вовы, есть пластмассовый «калаш»,
мы его всегда готовы, так как это символ наш,
и дубинки есть, и пули, настоящие почти,
а у Леши, кроме Юли, только в клетке хомячки.
Мы в тоске блестим очками, морщим маленькие лбы:
что ты можешь с хомячками против пули и трубы?
Чуть посмотрит он сурово на дворовый наш народ…
Но боится Лешу Вова, и никак наоборот.
Он идет, считая гроши, в окружении шпаны,
и у всех при виде Леши сразу полные штаны.
И напрасно повторяют, что они хотят добра,
и напрасно уверяют, что они полны бабла.
Пятый век ничто не ново в нашей сказочной стране…
Почему боится Вова?
Объясните, дети, мне!