Звонят незнакомые телевизионщики. Долго, нудно, подробно, напористо и нахально объясняют мне, что нужно им. Им нужны контакты. Не просто контакты, а крутые контакты. Потому что они едут в Лондон. И им нужно снять крутую передачу. И потому контакты им нужны эдакие, вот заковыристые такие, непростые. А чтобы подошли к передаче тють-в-тють.
Чувствую, хамство где-то рядом, подкатывает уже к горлу, не могу удержаться. Надеюсь, что моя квартира жучками не утыкана и око всевидящее меня не слышит и не видит. Без главного свидетеля хамить можно.
-- Молодой человек. Мне правда совершенно не интересно, что нужно вам. Последняя забота в моей жизни это ваши надобности. Озвучьте мне коротко, что я с этого буду иметь, а лучше просто идите с Богом.
Вот сколько подобных звонков было в моей жизни, а я все равно ужасно злюсь, когда незнакомые люди полагают, что меня волнует, что им чего-то очень надо. На этом месте я теряю всю свою женственность, и мне очень хочется рявкнуть: пшел нах отсюда, кретин, бля.
Я уже не хожу по эфирам. Не соглашаюсь ни на какие съемки и интервью. И все равно доебывают.
Чувствую, хамство где-то рядом, подкатывает уже к горлу, не могу удержаться. Надеюсь, что моя квартира жучками не утыкана и око всевидящее меня не слышит и не видит. Без главного свидетеля хамить можно.
-- Молодой человек. Мне правда совершенно не интересно, что нужно вам. Последняя забота в моей жизни это ваши надобности. Озвучьте мне коротко, что я с этого буду иметь, а лучше просто идите с Богом.
Вот сколько подобных звонков было в моей жизни, а я все равно ужасно злюсь, когда незнакомые люди полагают, что меня волнует, что им чего-то очень надо. На этом месте я теряю всю свою женственность, и мне очень хочется рявкнуть: пшел нах отсюда, кретин, бля.
Я уже не хожу по эфирам. Не соглашаюсь ни на какие съемки и интервью. И все равно доебывают.